– У меня в твоем возрасте было уже трое, – гордо сказала мама. – Неужели тебе не хочется этого? Свою семью, детей? Между прочим, Васко месяц назад вернулся. Навсегда.
Рада промолчала. Наверное, для Васко так будет лучше. Но, если он вернулся в джунгли, ей там точно делать нечего.
– Он спрашивал о тебе. Только я не знала, что сказать, – продолжила мама. – Я и не знала, что вы расстались. Мы так редко с тобой разговариваем.
Я нахожусь от вас в одном клике, хотела ответить Рада. Это вы бываете в поселке в лучшем случае раз в месяц. Но вместо этого сказала:
– Я уже все решила, мама.
2
Баллистический экспресс был похож на две составленные вместе глубокие тарелки. Большие тарелки. Метров двести в диаметре.
Силовое поле мягко обняло девушку и вознесло к серебристому ослепительно сияющему днищу. Чпокнула перепонка входа, и Рада оказалась внутри летающей машины. Здесь царили полумрак и прохлада. Ряды кресел, расположенные амфитеатром, были развернуты к стенам. Непроницаемые снаружи, изнутри стены оказались абсолютно прозрачными, создавая ощущение, что кресла висят в воздухе, в десятке метров над бетонным покрытием аэропорта.
Рада взглянула на голограмму билета, коснулась точки активации маршрута. Двинулась за мерцающей зеленой стрелкой, указывающей путь. Добравшись до своего кресла, она с облегчением упала в него и вытянула гудящие ноги.
Мелодичный сигнал возвестил о начале полета. Рада взглянула на тач-монитор, вмонтированный в подголовник впередистоящего кресла, и увидела, как медленно изменяется форма экспресса, превращаясь в пулю, готовую пробить небо. В следующую секунду кресло под ней ожило, приняло горизонтальное положение, а силовые ремни спеленали пассажирку по рукам и ногам. Двигатели взревели так, что завибрировали кости. Никакого движения Рада не ощутила, но серый бетон за стенкой вдруг стремительно провалился вниз. Она ойкнула и хотела вцепиться в подлокотники, но ремни не давали пошевелиться. Перегрузка вдавила Раду в мягкое кресло. Как в детстве, когда она едва не погибла под оползшим от частых дождей берегом. Тогда глина вдруг потекла, словно вода, ушла из-под ног. Рада даже руки вскинуть не успела, как ее засосало. Сдавило грудь, не позволяя вздохнуть, забило рот. Прошла целая вечность, прежде чем Васко, сорвав половину ногтей на руках, выкопал ее.
Рада рассердилась на глупые воспоминания. Почти два года прошло, как она выкинула Васко из головы, так же, как он выкинул ее из их общей квартиры. Впервые прилетев на "Эскудеро", Рада с удивлением поняла, что на станции полно мужчин, воспринимающих ее как объект ухаживания. Крис Коулдер, серьезный ученый, биолог, держал в столе запас органических шоколадок специально для нее. А весельчак доктор Хельмут всегда делал комплименты. Один из буровиков, Митя или Витя – Рада никак не могла запомнить – смешно краснел, когда расспрашивал ее про жизнь "прими". Хорошие парни, надежные товарищи, перспективные во всех смыслах. Впрочем, заводить серьезные отношения она не спешила и ложных надежд не давала. Антарктида ее почти исцелила. Возвращаться на "Эскудеро" после отпуска было приятно. Впереди полтора года интересной работы, а потом – защита в Аризонском университете!
Двигатели вдруг смолкли, невидимые силовые ремни исчезли, и Рада пожалела, что в ожидании полета успела позавтракать. Она прикрыла рот рукой, задышала часто-часто.
– Поднимите кресло, – посоветовал сосед. – Перегрузка в 4g то еще удовольствие, но теперь будет полегче. Впервые летите?
Она кивнула и стыдливо покосилась на него. Симпатичный. Волнистые темные волосы, приветливая улыбка. На загорелом лице ярко выделялись пронзительно-голубые глаза. Декоративные линзы? Имплант радужки? Значит, самовлюбленный пижон. Разве нормальный мужчина согласится на имплантацию ради необычного цвета глаз? Хотя… Какая разница? Выглядит он вполне прилично, не какой-нибудь трансовый джанки.
– Не боитесь? – спросил сосед.
– Нет. Это же технология аутеров. Разве что-нибудь может случиться?
Честно говоря, было страшновато. Конечно, добраться до станции можно и на пространниках. Но сорок четыре пересадки! Рада вспомнила, как в прошлый раз потратила на дорогу почти целый день и едва не заблудилась. Полет на экспрессе занимал сорок минут. Нужно же получать новый опыт! Тем более что работодатель готов оплатить билет.
– А-а-аутеры… – насмешливо протянул попутчик. – Конечно. Вы, как и подавляющее большинство, считаете их благодетелями?
– Ну… – растерялась Рада. Он что, их этих… экстремистов? Как там они себя называют? Сейчас начнет втирать про экспансию снеговиков, про "бесплатный сыр бывает, только сами знаете где", и все такое…
Парень вдруг подмигнул ей и громко расхохотался.
– Вероятность катастрофы на сверхвысотных баллистических ракетопланах, оснащенных двигателями аутеров, равна нулю целых одной десятитысячной процента. А на крайний случай у меня есть парашют.
– Что, правда? А мой где?! А… Зачем парашют из стратосферы?
Парень вздохнул.
– Извини, я неудачно пошутил. Хотел немного подбодрить тебя, но… – он развел руками. – Кажется, еще больше напугал.
Рада надулась. Так глупо она себя давно не чувствовала. Пожалуй, с тех пор, как впервые осталась один на один со снегоуборочным роботом.
– Ну, прости, – повторил попутчик.- Ты такая… классная, что я просто не мог удержаться. А спрашивать который час, согласись, было бы глупо.
Рада невольно бросила взгляд на тач-монитор, показывающий время, скорость и высоту полета, температуру за бортом, и согласилась:
– Да. Глупо.
– Ну вот, – обрадовался парень. – Нужен был нестандартный ход. Кстати, меня зовут Стефан. Можно просто Стеф.
– Рада, – буркнула она.
Парень вздохнул:
– Похоже, трюк мой не удался, и лучше мне вернуться к моим друзьям.
– Каким друзьям? – удивилась Рада. – На время полета Внешку же отключают.
– Нет, – засмеялся парень. – Я не из тех, кто зависает в соцсетях. Мои лучшие друзья – маленькие, невзрачные циферки. Коды, – пояснил он и, поймав недоуменный взгляд Рады, добавил: – Впрочем, неважно.
Он вытащил из кармана брелок с вирт-клавиатурой и через секунду уже бегал пальцами по красным светящимся клеткам на откидном столике, забыв о попутчице.
– Что будете пить? – противным механическим голосом спросил подкативший стюард.
– Мне кофуду, а даме… – Стефан весело посмотрел на нее и уверенно сказал: – Даме – органик-коктейль.
– Ваниль, мята, шоколад? – бесстрастно уточнил робот.
– Спасибо, я не хочу, – поспешно отказалась Рада. Органик-еда не входила в стоимость билета.
– М-м-м… Шоколад. Двойной. Оплатите с моего счета.
Опешившая Рада молча взяла запотевший стакан, машинально отхлебнула. Вкусно.
– Все верно? – с улыбкой поинтересовался Стефан.
– Да. Но…
– Не волнуйся. Я могу позволить себе угостить симпатичную девушку коктейлем.
Она по старой привычке мысленно потянулась, пытаясь нащупать контуры его сознания, но различила лишь громкий белый шум. Нет, он не телепат, обычный человек. У телепатов, таких как ее отец или подруга Ханна, информационный шум тоже присутствовал, но был гораздо утонченнее, и сквозь него иногда удавалось различать их мыслеформы. За все годы жизни во внешнем мире, Рада не встретила ни одного телепата. В отличие от "прими", цивилизованные люди в это не верили и с успехом заменяли экстрасенсорные способности технологиями. Впрочем, сама Рада яркими телепатическими способностями не отличалась и общаться могла разве что с животными, мысли и чувства которых были простыми, понятными и незамутненными информационным мусором.
– Как ты узнал?
– О-о-о… – Стефан придвинулся ближе, насколько позволяло кресло, и понизив голос, сказал: – Я суперсекретный агент. Только тс-с-с! Никому!
Он приложил палец к губам и с комически-тревожной миной оглядел салон. Рада прыснула, забыв убрать стакан ото рта, смущенно принялась вытирать с лица сладкие коричневые брызги. Стефан молча протянул белоснежный платок.
– Просто я заметил тебя еще в порту, – объяснил он. – Видел, как ты заходила в органик-кафе. Натуралка?
Рада осторожно кивнула.
– Нелегко тебе придется в Антарктиде.
– Я уже привыкла, – она пожала плечами. – На самом деле, питаться органическими продуктами не так уж сложно. Даже на станции всегда есть запас. Просто многие выбирают фуду.
Он оказался прекрасным слушателем. Рада и не заметила, как проболталась про родителей, но Стеф лишь понимающе улыбнулся. Как она была благодарна ему за эту улыбку! Слишком часто приходилось краснеть, видя брезгливое недоумение в глазах собеседника после слова "прими".
– Ты так интересно рассказываешь, – сказал Стефан. – И что же такая умная и красивая девушка забыла на Южном Полюсе?
– Я гляциолог. У меня трехлетний рабочий контракт, правда, половину срока уже отработала, – гордо ответила она. – А ты?
